Екатерина Сунгурова.doc
Юбилею Ерцева посвящается…
Представляем гостя юбилейных
торжеств Екатерину Васильевну Горша (Сунгурова):
«В детстве мы ничего, кроме
своего посёлка, не видели…, поэтому нам всё нравилось, мы не могли сравнивать…»
- Екатерина Сунгурова из Пояменги
Сунгуровы из Нижней Ковжи
Нижняя Ковжа - вся деревня
Сунгуровы, Самойловы…
Благодаря роду Сунгуровых нам
удалось восстановить историю Каргопольлага со стороны Каргополя. Воспоминания
этой большой семьи позволили еще раз убедиться, какие трудности пережило старшее
поколение, чтобы мы могли сегодня жить в достатке, и спокойной жизни…
Встреча на железнодорожном
вокзале в Архангельске.
Слева направо:
- Борис Михайлович Сунгуров,
- брат отца Екатерины, Василия Михайловича;
- Екатерина Горша (Сунгурова)
– племянница Бориса,
- Людмила Максимова
(Тараканова) – тоже племянница Бориса. Её мать Тараканова
(Сунгурова) Лидия Михайловна
Борису сестра,
- Евгения Шехурдина (Горша) –
дочь Екатерины,
- Александр Соколов.
Мой отец, Сунгуров Василий
Михайлович, родился 23 января 1926 года в деревне Рябово (куст деревень Нижняя
Ковжа) Каргопольского района. Его отца, моего дедушку, звали Михаил
Александрович (1899 г.р.), а мать Екатерина Ефимовна. Старшим из детей Михаила
и Екатерины был Пётр (1922 г.р.), потом Василий (мой отец), Лидия (1929 г.р.),
дочь Людмила и сын Владимир умерли в младенчестве, и Юлий (1939 г.р.). Детские
и молодые годы отца прошли в деревне Рябово. Когда началась война, деда,
Михаила Александровича, и дядю Петра взяли на фронт. Отец был призван на фронт
в 1943 году. Он не любил нам рассказывать о своей жизни и о войне. Тяжело было
вспоминать. Моя тётя, сестра отца, Лидия Михайловна Тараканова (Сунгурова) жила
до 2013 года в Каргополе. Умерла она в возрасте 84-х лет. Незадолго до этого
она написала мне вот такое письмо.
Письмо.
«Мне, Катя, 3 февраля 80 лет
стукнуло. Подумать только, как долго я живу. А жизнь-то какая была? Ничего
хорошего я не видела. Остались без матери, да ещё в войну. Мне 13 лет 3 февраля,
а 7 февраля мама померла. Ей было 43 года, сердце болело. А никогда не
жаловалась, что умрёт. Капельки только пила, вот и всё лечение. В последний
день отправила Васю за каплями, а мы ещё с ней дров напилили на истопель.
Залезли на печку. Пришла бабушка, её мать. Маме стало плохо. Она попросилась на
кровать, сошла с печки. Мы её поддерживали, а до кровати она не дошла. Умерла
на полу у порога. Василий принёс капли, а мама уже мёртвая. И никакого словечка
не могла сказать. Схоронили её бабушкины братья да мамин брат - дядя Митя. Мы
жили у них год. В 1943-м вернулся Пётр по ранению. Бабушка слегла. Мы перешли
жить к тёте Тане, маминой снохе другого брата. Дядя Иосиф погиб на войне. У них
только один сын был - Николай. А тётя Таня была хорошая, нас жалела. Юлю сдали
в детдом, а мы втроём у ней жили, работали в колхозе. Пётр потом уехал в
Каргополь, учился на колхозного бухгалтера 6 месяцев.
Василия взяли на войну в
1943-м в октябре. Ему ещё и 18-ти лет не было. А в 1944-м в июле уже
искалечили. Как теперь помню, я окучивала картошку в поле. Пётр работал в
конторе. Вижу, идёт Пётр. Думаю, хоть бы помог мне окучивать, а он сел на лужок
и меня зовёт. Я подхожу, а он такой заплаканный. У меня сразу сердечко ёкнуло.
Думаю, не похоронка ли на Василия? А он мне письмо подаёт. «Ногу отрезали, как
теперь буду жить? Без ноги я не пахарь». Сидим, оба плачем. Пошли домой,
картошку отложили до завтра. Пришла божатка Петра: «Ну не расстраивайтесь, хоть
живой. Ведь государство даст сколько-нибудь пенсии». И стали ждать.
Я возила молоко с фермы через
поле. В той деревне, где жил Толя, было сливочное отделение. Помучилась я с
этими флягами. Какая ещё сила в 15 лет? Потом в 1945-м в январе женился Пётр.
Нюру привёз к нам на Ковжу работать на сливочное отделение. Жили получше».
На этом воспоминания не
заканчивались. Было и другое письмо – продолжение, о том, как мой отец пришёл с
войны. Как трудно ему было жить без ноги. Считал себя никому не нужным. В то
время человек, закончивший 7 классов, считался грамотным. Отцу предложили
работать в деревенском магазине. Но поработал продавцом он совсем мало. С горя
стал выпивать. Часто сидел на берегу реки и плакал. Родственники поддерживали
его как могли.
Дети Таракановых Людмила и Надежда. Пояменга.
Людмила Максимова
(Тараканова) со слов матери Лидии Михайловны:
Эпидемия тифа.
Во время войны в деревнях
Ковжи была эпидемия брюшного тифа. Фельдшером работала молодая девушка из
Архангельска. Имя её родители не помнят. Все звали её Красная Шапочка за то,
что она носила красную шапку (все женщины в деревнях ходили в платках). Чтобы
избежать распространения болезни, стригли волосы и женщинам, и мужчинам. Мама
говорила, что они с подружкой прятались в подвал, когда видели, что идёт
фельдшер, боялись остаться без волос.
Было принято решение
организовать в деревне лазарет, чтобы помещать туда заболевших. В Ноколу
завезли железные кровати, которые нужно было доставить в Ковжу. Перевозить
стали на баркасе, нагрузив полный. Ездили за ними из Ковжи две женщины и
фельдшер - Красная Шапочка. Когда подъезжали к деревне, баркас перевернулся.
Дело было в октябре, вода ледяная. Женщины выплыли, их спасли и отогрели, а
фельдшер пошла ко дну, только красная шапочка на воде и осталась.
Фельдшера достали мёртвой,
пытались вернуть к жизни, но ничего не получилось. Похоронили её в Ковже.
Лазарет не организовали, кровати все утонули. Летом жители доставали их со дна.
Во время эпидемии тифа умерла
всего одна молодая женщина. У неё было пятеро детей. Муж был на фронте, детей
отправили в детдом.
После войны в Ковжу приезжала
мать погибшей девушки фельдшера. Посмотрела место, где погибла её дочь.
Жители поселка Пояменга
Диверсанты.
В годы войны они были
подростками. Однажды в деревню, где жили мои родители, пришли на постой
солдаты, около 30 человек, для поимки немецких диверсантов, которых забросили в
этот район. Происходило всё зимой. Уже начались морозы, а наши солдаты были
одеты в шинели и кирзовые сапоги. Им приходилось в этой одежде ходить по лесам
и болотам, искать диверсантов. Солдаты были все молодые, только их командир
постарше. Зашли они в деревню. Местные жители пускали их погреться, кормили,
чем могли. Были они и в доме мамы. Её бабушка сварила чугун картошки. Они
поели, сели на пол вокруг печи и сразу заснули. А бабушка смотрела на них и
плакала. Через некоторое время по деревне пошёл слух, что в соседнюю деревню
Кузьмино пришёл немец. Все побежали смотреть. Говорили, что немцы не похожи на
людей. Говорили, что вроде у них есть рога. Очень удивились, что немец обычный
человек и говорит по-русски. Как потом оказалось, это был пленный русский. Он
был с немцами и сбежал от них. А потом он вывел наших солдат к диверсантам.
Враги никуда не прошли. Были потери и у наших военных, многие солдаты замёрзли
насмерть. Мой отец вместе с другими подростками помогал грузить их на сани и
вывозить в Каргополь. Летом жители деревни ходили в лес и находили парашюты и
металлические котелки возле костровищ. Применение парашютам не нашли, а вот в
котелках стали варить (раньше варили всё в чугунках). В Каргополе установлен
мемориал воинам погибшим на войне
Продолжение следует…
Подготовил Александр Митрофанович Соколов
Комментариев нет:
Отправить комментарий