М.В.Коробицын.Часть вторая.doc
Максим Васильевич Коробицын
Часть вторая.
Кадры решают все! А где они? Нужны единомышленники, не временщики. Но
постепенно все стало налаживаться: отдел учета и распределения заключенных стал
тщательно просматривать дела и выделять нужных специалистов: инженеров и
техников (строителей, электротехников, механизаторов) железнодорожников,
зоотехников, агрономов, пчеловодов, медиков и т.д. Сельхозотдел наладил работу
сельхозучастков: выращивание своих овощей; выстроили свинарники и коровники,
огромнейший конпарк, парники, пчельник.
Медотдел наладил работу медпунктов, родильного отделения, аптеки,
небольшая больница – и все это пока в барачных постройках.
Некоторые любят говорить – все это строили руками заключенных. Да.
Строили теми руками, что были под руками. А что, они (заключенные) скучковались,
сбросились по рваному и давай сами кто строить, а кто землю копать, а кто кино
показывать?! Или может какой-либо начальник отдела из кармана получку достал,
закупил необходимое и еще зарплату заплатил? Тогда никто бы не захотел лес
валить. А от выполнения, перевыполнения плана лесозаготовок зависела работа
лесозаводов, шпалорезок, строительство желдорветки, а от нее зависит быстрейшая
доставка древесины и готовой продукции на Северную железную дорогу. И везде
свой план – попробуй не выполни. От этого зависит финансовое положение всего
Учреждения: от дохода выделялись средства на внутрихозяйственные нужды плюс из
Федерального бюджета кое-что.
Наладили работу ЦРММ (центральной ремонтно-механической мастерской);
обучение работе на станках, железной дороге, машинистов, связистов, печников,
строителей. Сколько заключенных получили профессиональное образование и потом
по этой специальности всю жизнь работали?! А культурно-воспитательный отдел
(КВО-КВЧ). И все в двух направлениях: для заключенных отдельно, для
вольнонаемных и аттестованных сотрудников отдельно. Больницы, медпункты, клубы,
торговля – все отдельно для тех и других. Все не перечислить. И какие нужно
было иметь организаторские способности Максиму Васильевичу Коробицыну, чтобы
собрать, сплотить единомышленников и провернуть эту работу! Настроить людей,
чтобы они пошли за ним и повели заключенных. Следует сказать, что всех
специалистов, осужденных по 58-й статье, старались обеспечить работой по
специальности, селили в бараке ИТР и оплата труда, и питание были более высокой
категории.
Но не все еще по-настоящему развернуть успели, как началась война и
совсем стало плохо. Налаженные сбытовые связи разрушились. Страна стала
перестраиваться на фронтовые рельсы. С Запада на Восток пошли эшелоны с заводским
оборудованием, чтобы там на Урале, в Сибири начать выпускать военную продукцию.
Не до древесины, не до шпал, не до рудстойки. Шахты Донбаса захватили фашисты.
Топки паровозов стали опять переводить на дрова. И «Каргопольлаг» вынужденно
отдавал деловую древесину для топок паровозов. С первых же дней войны была
организована учеба по оказанию медицинской помощи, стрельбе. За плотиной было
отведено место под стрельбище, где обучали, как окапываться, стрелять по
мишеням. Вохровцам были выданы противогазы.
Самый трудный год - это зима 1942-43г.г. – голодная, холодная;
расширялись бараки для «слабосильных» и больных. Одежда, обувь заключенных
ветшала и пошивочно-ремонтная мастерская еле справлялась из двух рванин сляпать
одну удобоносимую вещь; обувь – на честном слове. Особо хотелось бы
остановиться на отсутствии обуви. Старшее поколение помнит карточки, по каким
можно было приобретать мануфактуру, одежду, обувь во время войны, да и
некоторое время после войны. Интендантское снабжение заключенных в это время
тоже было мизерным. Но как говорится: «Голь на выдумку хитра». И придумали шить
обувь из автомобильных покрышек. Подошву делали из резины покрышки, а верх - из
внутренней части. И даже название придумали «корды». Обувь аховая, но лучше чем
ничего. Из письма ко мне Т.А. Мельниковой, жены Альшица Д.Н. анекдот: «Как-то в
бараке увидели следы от протектора автомобиля и с удивлением спросили: как мог
здесь проехать грузовик?»
Выросла смертность. А почему? Ведь, кажется, все делалось, что бы людей
сохранить. Вот тут нам поможет таблица, опубликованная Н.В.Упадышевым. Спасибо
ему большое, за его труд.
На 1 января 1942г. Кулойлаги Березниковский ИТЛ (Березниклаг)
насчитывали 30392 заключенных; Онеголаг – 19941 заключенный. К концу года в
Березниклаге умерло 48,7% из них; в Онеголаге – 54,2%.
Эти лагеря было решено расформировать по другим лагерям, в том числе и
в «Каргопольлаг». Таким образом, под свою опеку Максим Васильевич
добровольно-принудительно принял около 6 тысяч человек не самых здоровых людей.
Не все из них могли работать, а кормить надо всех, одевать тоже. Всю отлаженную
систему стало лихорадить. Пришлось расширять бараки «слабосильных», добавлять
места в больницах. Врач Э.Э.Рогинская вспоминала, сколько сил приходилось
тратить на лечение больных и даже почти здоровых, готовя отвары из хвои,
лекарственных трав, чтобы приостановить распространение цинги, простудных
заболеваний. А из лекарственных средств – кальцекс да стрептоцид, да и то
минимум. Смертность в 1942 – 43 г.г. выросла до 20% от числа заболевших, в
основном из прибывших из Онеголага.
Но и вольнонаемные и военные тоже жили не очень сытно. Война. И
пришлось Максиму Васильевичу Коробицыну брать на себя ответственность: как
договориться с Москвой с ГУЛАГом, с Архангельском, чтобы отправить стрелков на
Белое море для добычи тюленей, северных акул; нормы обеспечения зерном
мизерные, а людей прибыло ого-го. «Сарафанное радио» донесло, что цистерны идут
не с нефтью, а с зерном. Опять звонит, едет договаривается, чтобы хоть одну
отцепили для Ерцево. Удалось! Организовали молодежь на выгрузку, промывку,
просушку зерна. И вот хлебушек, хоть припахивает мазутом, но хлебушек! Выручала
и родная землица – матушка. Расширили сельхозугодья. ОЛП-15 и ОЛП-12 (Круглица)
преобразовали в сельскохозяйственные лагпункты, в которых работали в основном
женщины и мужчины из числа тех, кто по состоянию здоровья не могли работать в
лесу или профессионально не готовы работать на лесозаводах, железной дороге и
каких-то других работах. Зато хорошо ухаживали за лошадьми, коровами, свиньями.
Еще в 1936 году отменили, так называемые зачеты, т.е. кто хорошо
работал, перевыполнял план, не было нарушений режима - его срок сокращался, шел
1 день работы за 2 дня срока; для ИТР – 2 дня работы за 3 дня срока. И,
конечно, люди из кожи вон лезли, чтобы только быстрее освободиться (хотя были и
другие малосрочные, кто в «малосилке» решал перекантоваться, сберечь силы для
воли). И вот этот закон отменили. И, конечно, сразу плановые показатели
поползли вниз. Руководители лагерей забили тревогу. И тогда в ГУЛАГе решили
оставить зачеты, но людей не освобождать, а заменить сначала бесконвойкой, а
затем вольным поселением. Рабочее место за заключенным остается, с ним
заключают трудовой договор по вольному найму; он может выписать семью, снять квартиру
(если не было свободных квартир в жилых бараках); помогали с материалами, если
человек решал строить свой дом. Актуально это было особенно во время войны.
Многие беженцы с Запада страны вынуждены были бежать, чтобы не остаться на
захваченных фашистами территориях: Белоруссии, Смоленщины, Брянщины,
Ленинградской обл. Так приехали сюда Мириам Эльевна Рогинская с мамой. Здесь на
вольном поселении находился дядя Мириам Эльевны, брат ее отца. Потом приехала и
Эстер Эльевна с Северо-Западного фронта – военврач, а Мириам Эльевна учитель
русского языка и литературы. Старожилы помнят сестер Рогинских, которые более
50-лет здесь прожили, обучая и вылечивая и вольных, и военных и заключенных. И
всех прибывших нужно было обеспечить работой. Все жили с заработанной копейки,
но никто не чувствовал себя выброшенным на обочину жизни – ни беженцы, ни
освободившиеся. Все были нужны, всех оценивали по труду. Профсоюзные
организации, комсомольские, партийные и беспартийные работники – всех
объединяла одна цель – работа, план, быт, благоустройство, культура для всех.
Субботники, воскресники – всем нужно было до 200 часов в год отработать на
общественных работах. А чтобы люди могли спокойно работать, не беспокоясь о
детях, был обустроен детский комбинат (ясли-детский сад). Ребятишки там, не
только были присмотрены и накормлены, с ними проводили все необходимые
развивающие игры и занятия. В первый класс школы ребятишки шли, уже
подготовленными (для детей женщин-заключенных был устроен детский дом).
Квартирный вопрос оставался острым, поэтому ни один барак просто так не
разрушался: то перестроят в типографию; подремонтируют, пристроят – клуб готов
(кстати, этот барак, который был конторой, а затем клубом, а затем жилым
бараком до сих пор стоит. В начале 80-х его перестроили в жилой дом с
отдельными подъездами в квартиры). Так же и старый свинарник, который к концу
50-х годов оказался среди финских домов, перестроили в 12-ти квартирный дом с
отдельными входами для каждой квартиры. И я имела честь там жить, в квартире №
2. Ведь строили из сосновых бревен высококачественно.
Начиная с ранней весны все,
независимо от занимаемой должности, работали на сельхозработах: переборка
картошки, подготовка парников, посадка капусты, сенокос, уборка урожая … и ведь
это на всех подразделениях. И никто не ныл. Зато зимой все это свое в магазинах:
картофель, свекла, морковь, капуста, вначале свежая, а потом и квашенная
настоящая бочковая, розовато-оранжевая от моркови; соленые огурчики бочковые
укропные; лучок, чесночок – до следующего урожая хватало. Ерцевские не ездили
за продуктами, к нам приезжали. И конечно, акулье, тюленье мясо. Над Ерцевом
стоял рыбий жирный дух, но народ не голодал. Забегая вперед, скажу о
воспоминаниях Даниила Натановича Альшица, который опубликовал свою книгу
«Хорошо посидели!», где написал о своем удивленном состоянии, когда после
первого тяжелого рабочего дня на лесозаводе он увидел кусок красной рыбы
(акульей) в своей миске и воскликнул: «Ничего себе вас тут кормят!» Он прибыл
из Ленинградских «крестов», где норма была тюремная. И в общепитовской столовой
кормили сытно и вкусно, недорого. Хлеб и горчица стояли на столах бесплатно, а
на второе к гарниру клали по 2 котлеты, а не по одной как потом, начиная с
Хрущевских времен и деноминации рубля 1961г. Кстати, холодильников не было. При
столовой был ледник, в который каждую весну на реке Лухтонге нарезали лед и
завозили в него. Мясо, рыба были охлажденные, а не перемороженные, как нынче.
При сельхоз отделе работала огородная комиссия, которая распределяла
грядки на придомовых территориях бесплатно. Хочешь выращивать свои овощи, ягоды
и ягодные кустарники, цветочки – пожалуйста!
Подготовил Александр Митрофанович Соколов
Комментариев нет:
Отправить комментарий