Коношскому району 85 лет!

Григорий Рипаков - история нашего района

Продолжаем наш рассказ о подписантах «Письма трёх», каждый из которых внес большой

вклад в процветание нашего района. В предыдущем материале мы рассказали о Василии

Мартыновиче Рачкове, - сегодня представляем Григория Васильевича Рипакова. В книге

этому достойному руководителю будет уделено 11 страниц, здесь же – краткий рассказ.

Нам удалось найти в архиве его личное дело и выписку из «Похозяйственной книги»

Кленовской волости.

Про Г.В. Рипакова можно сказать однозначно: это история нашего края. Учитель, офицер,

судья, советский работник... И почти все эти вехи, кроме боевых лет, приходятся на

Коношу. Есть что вспомнить, о чем рассказать. Кстати, в год 100-летия Коноши в 1998

году для ветерана и личный юбилей - ему исполнилось 85 лет.

В этот год Сергей Николаевич Конин взял интервью у юбиляра:

- Например, ровно 70 лет назад, в 1928 году, я впервые увидел Коношу. Было поселку-

юбиляру в ту пору 30 лет.

- Как это происходило? И немного о себе: откуда прибыли в Коношу?

- Родом из деревни Мишково Кленовской волости Каргопольского уезда Новгородской

губернии. Так записано в метрике. Сейчас Кленово входит в Климовскую администрацию.

В 20-е годы в Кленове был лесопункт Лебедиха совместного Российско-Норвежского

предприятия «Роснорвеглес», и зимой наши мужики, в том числе мой отец и брат, рубили

лес и отвозили на нижний склад для сплава по Волошке в Онегу. Так что старики и

подростки нередко бывали в Коноше - приезжали за товаром для рабочих лесопункта. Вот

и мне довелось во время школьных каникул приехать в Коношу...

- Итак, ваше первое впечатление?

- Пока отец брал товары, я разглядывал станцию. Поразили паровоз и вокзал. У нас в

деревне дома крупные, двухэтажные, но таких больших зданий, как тот вокзал, я еще не

видел. Поезда ходили раз в неделю, вся Коноша сбегалась посмотреть на событие. Вот и я

оказался на станции как раз в такой час.

В сравнении с многолюдным Кленовым Коноша показалась захолустьем. Но приезжих с

санями было много. Из разговоров понял, что съехались мужики из самых разных

волостей: кто за товаром, кто проездом с отдыхом на постоялом дворе. В Коноше этот

народ как бы обменивался новостями. Да и на базар много людей съезжалось. Помню

постоялый двор, склады, магазинчик. А на углу нынешних улицы Советской и

Октябрьского проспекта (где автобусная остановка) стояла «казенка», спиртное нигде

больше не продавали, только в ней.

- А каким путем добирались в Коношу? Ведь нынешних дорог от райцентра к окраинам не

было...

- Да, в ту пору окраиной была как раз Коноша. Старинные тракты связывали Кленово с

уездными городами, а в Коношу попасть было не так-то просто. Попадали двумя путями:

через Ротковец или через Вадью. Через Ротковец где-то 75 километров, а через Вадью -

50 Зимой обычно ездили через Вадью, затем - деревни Давыдовского сельсовета. Поселка

Ерцево еще и в помине не было. Путь неблизкий, потому имелись постоялые дворы в

урочищах Круглица и Средний. Потом там были лесопункт Средний и поселок Круглица

Ерцевского куста. В Коношу въезжали по Кремлевской дороге. Кремлевский переезд

через железную дорогу был еще и в 70-х годах, когда я уходил на пенсию. В Коноше тоже

был постоялый двор с ночлежками, чайной и магазином в бывшем доме купцов

Соболевых.

- Кстати. В Тавреньге тоже были купцы Соболевы. Не они ли, случаем, торговали в

Коноше?

- Нет, таврежане Соболевы не купцы, а из крестьянского сословия, хотя и занимались

торговлей. А в Коноше вели торговлю вельские Соболевы из купеческой гильдии.

- В Коношу вы прибыли во время школьных каникул. А где учились?

- В Кленовской начальной школе. Это была типовая земская школа, таких в то время на

территории нынешнего района было только две: наша и в Валдеево. Потом учился в

Ошевенской ШКМ (школа крестьянской молодежи, располагалась в бывшем монастыре).

Трое нас, учеников ШКМ, завоевали право участвовать во Всесоюзной конференции

учащихся ШКМ в Москве.

- Кого-нибудь из тогдашних вождей видели в Москве?

- Крупскую и Луначарского. Они беседовали с нами. По гостевому билету был на пятом

Всесоюзном съезде Советов. Запомнился колоритный «всесоюзный староста» Калинин.

Видел Сталина, Кирова, Бухарина, Ворошилова, Буденного, Молотова, Орджоникидзе.

- А после школы куда вы определились?

- С 1930 года - учитель Кленовской школы. В том году одних только первоклассников у

нас было 82 Нас, учителей, было двое: Селиванов и я.

- А вы сами в Коноше с какого времени?

- В Коноше с 1936 года. По решению райкома партии переведен инспектором роно. Как

раз в то время комплектовались отделы только что созданного райисполкома: райзо

(сельхозотдел), райфо, роно, райплан и райздрав. Отдела культуры еще не было, а был при

роно инспектор по культуре. Райисполком находился в здании, где долгие годы было

управление сельского хозяйства, на углу улиц Советской и Коллективизации. Здание

построено в августе 1936 года. В нем же размещались военкомат и редакция газеты

«Сталинский ударник».

- В довоенных номерах этой газеты я видел ваши заметки о ликбезе...

- Да, в роно я отвечал за такую работу. Вот еще один юбилей: в 1938 году в Архангельске

проходило областное совещание партийно-хозяйственного актива специально по вопросу

о ликвидации неграмотности в области. На том совещании опыт коношан в проведении

ликбеза был рекомендован для применения в других районах. Иными словами, наш район

гремел в области не только лесорубами-стахановцами, а был передовым и в

просветительской работе. Можно долго об этом рассказывать, скажу лишь, что в Коноше

и сельсоветах все грамотные работники были культармейцами, обучали взрослых грамоте.

За каждого обученного взрослого культармеец получал десять рублей премии.

Материальный стимул, как видите» тоже был.

- Десять тогдашних рублей - это много или мало? И из какой казны их выплачивали?

Область давала денег?

- Килограмм хлеба стоил 8 копеек (хлеб отпускали не буханками, а на вес). Вот и

прикиньте, сколько хлеба можно было купить на ту премию. Деньги отпускались из

районного бюджета, поскольку премия была установлена районной властью.

- А зарплата учителей была какова?

- В 1930 году я, начинающий учитель, получал 55 рублей. Их мне хватало на одежду,

книги и т. д. В 1937 году зарплата коношских учителей составляла 240—270 рублей. Для

сравнения: хорошее зимнее пальто стоило 80 рублей. Кто не хотел возиться с огородом, те

могли питаться в столовой. Денег хватало и на питание, и на одежду. Зав. роно получал

500 рублей.

- А сколько на вашем веку было заведующих роно?

- Всех перечислять долго. Назову некоторых. Первым был Законов. Его прислали из

Московского МГУ в порядке шефской помощи для организации школьной сети. Законов

пробыл у нас недолго, его отозвали обратно в МГУ. После него заведующим поставили

Кокарева, не знаю, за какие заслуги, но это был неграмотный человек, едва умел

расписываться. И вот он руководил образованием в районе. Правда, недолго. Затем был

бывший начальник лесопункта, фамилию не стану называть. С начальным образованием и

пьяница.

Третьим зав. роно был Мизин из Тавреньгской школы, тоже ненадолго, его перевели

работать в органы НКВД. Толковым, умелым руководителем показал себя бывший

директор Коношской средней школы Блинов Иван Васильевич. Про таких говорят: ума палата. Но он что-то не поладил с первым секретарем райкома партии Германовым и ушел

в органы МВД. Там пошел в гору, работал в УВД. Последний раз я его видел в

Архангельске, когда он был в звании полковника.

Потом была Соболева Мария Константиновна, она и сейчас живет в Коноше. Рачков, пока

его не перевели в Плесецк. Оттуда он уже вернулся зам. предрика. Очень долго

заведующей роно была Савинская Зоя Ивановна.

- Григорий Васильевич, пользуясь вашей прекрасной памятью, хотел бы еще о довоенном

времени спросить. Вы не раз упоминали 1937 - 1938 годы. В нынешнем общественном

сознании это пресловутый «тридцать седьмой год». Репрессии, сцецпереселенцы, ГУЛАГ,

аресты... Ведь все это было и в Коноше?

- Спецпоселки появились в конце 20-х - начале 30-х годов. А в 1937 - 1938 году они уже

гремели на всю область стахановцами-лесорубами. Дети высланных получали

образование и становились специалистами в Коноше. Взять директора Коношской

средней школы Данилова Михаила Трофимовича. Яркая личность, много сделавший для

Коноши, был из семьи высланных. Его брат Николай стал бухгалтером, сестра Мария -

медиком. Да, «Каргопольлаг» был образован в 1937 году, но абсолютное большинство

заключенных - уголовники. О репрессиях 1937 - 1938 годов. В Коноше арестовали

первого секретаря райкома Хомякова и председателя райисполкома Лысова. Многие до

сих пор считают, что они сгинули в лагерях, поскольку в Коношу не вернулись. На самом

деле через полгода их обоих оправдали, восстановили и партии, но к прежней работе они

не вернулись. Оба были не местные. Лысов уехал в Вологду, работал председателем

горисполкома, я там не раз с ним встречался. А Хомяков уехал в Шенкурский район, и я

затерял его следы.

- В Коноше перебывало немало руководителей, про которых говорили: человек со стороны.

Такое было время. А кого из земляков можете назвать, кто стал, как говорится, большим

начальником?

- В райисполкоме работали: после Лысова предриком был Малышев из Ротковца.

Толковый мужик, его потом в область взяли. Мой земляк Алексахин стал первым

секретарем Няндомского райкома, оттуда его взяли «наверх». Алексей Мишутин тоже

пошел в Няндоме в гору. Это еще до образования Коношского района. Тимофей Грахов

стал крупным руководителем в Крыму, был арестован, затем реабилитирован по

ходатайству перед Сталиным лично знавших его Дмитрия и Марии Ильиничны

Ульяновых. Еще вот что хочу сказать о тридцать седьмом годе. Репрессии коснулись

партийной верхушки и части интеллигенции. А для простых людей те годы были

временем ударного труда, почета, большого строительства. Особенно интенсивно

строились школы. В 1937 году - Коношская средняя, немного раньше - Коношеозерская,

Подюжская и детдом, Ерцевская семилетка, позже - семилетка на 37 пикете. Успешно шла

кампания по ликвидации неграмотности, ее кульминацией стал тоже 1938 год.

В те же годы строится парашютная вышка в Коноше у леспромхоза. На берегу

Лесозаводского озера организована зона отдыха со спорткомплексом, в войну ее заняли

сарайками и огородами. И спорткомплекс, и парашютная вышка создавались по

инициативе и трудом молодежи, государственные средства на эти цели почти не

расходовались. А кое-какая выручка была - прыжок с парашютом стоил 5 копеек.

- А как вы стали судьей?

- После ранения и госпиталя меня в 1944 году комиссовали из армии. Вернулся в Коношу.

В роно мне говорят: чтобы принять тебя на работу, придется кого-то увольнять. В школах

учебный год уже в разгаре. Надо подождать. Но как ждать? Семье приходилось туго, а

хлебную карточку не получишь, пока не устроишься на работу. Пошел в райком,

предлагают место судьи: поработай недельку-другую, а там подыщем работу по

специальности. Эта неделька-другая растянулась на четыре года. В 1948 году предстояли

первые послевоенные выборы народных судей. Решил воспользоваться этим. Я учитель и

хочу работать в школе. А меня из суда ни в какую не отпускают. Было предложение

работать в областном суде, я отказался. Куда я подамся с малыми детьми? Писал ходатайства в высокие инстанции, чтобы меня освободили от работы в суде. А почта

возвращает мои письма обратно. От Рачкова узнал, что тогдашний секретарь райкома

Попцов по указанию из области велел никуда на работу меня не брать и письма мои не

пропускать. Пришлось тайком опустить письмо в почтовый вагон. Вскоре в райкоме

забегали: сверху пришла директива - трудоустроить Рипакова. Заплатили за вынужденный

прогул и направили завучем в Подюгу, затем был директором и учителем в Тавреньге.

Такой вот вышел мне юбилейный для Коноши 1948 год. В 1958 году я переселился в

Коношу. С 1961 года секретарь райисполкома. В 1972 году ушел на пенсию.

- Блинов конфликтовал с Германовым. Вам, что называется, ставил палки в колеса Попцов.

Интересно, как сложилась судьба того и другого? И вообще, как Вы считаете, повезло

Коноше с первыми лицами?

- Германов немало сделал во время войны. Обстановка была чрезвычайной и методы

требовались чрезвычайные. Дисциплина повсюду была железной. Но к концу войны

Германов вел себя как удельный князь, подмял всех под себя, ни с кем не считался. В 1945

году его сняли на партконференции, даже в бюро райкома не избрали.

А Попцов был ставленником обкома. В райком ходил без партбилета, оказалось, потерял.

А больше всего запомнился председатель райисполкома Попов, тоже из пришлых, я с ним

долго работал. Попова потом перевели в Архангельск. Последний раз я видел его, когда

он был снят с высокой должности. Из предриков, кроме Малышева, о котором говорил,

назову Жукова Александра Михайловича, родом из Подюги. До Коноши он работал в

Трети и Вадье и везде оставил добрую память как умелый организатор, человек слова и

дела. Из Коноши его перевели в Няндому, в райком. Оттуда - выше... Много сделал для

Коноши и района Рачков.

Из секретарей райкома настоящим коммунистом на моей памяти был Зарубин Б. А.

Прислан из Няндомы, фронтовик. Не бумажная душа, не боялся острых вопросов, находил

с простыми людьми общий язык, весельчак, любил попеть. Очень не любил подхалимов.

Таким же был и начальник ПЧ-18 В.Ф. Щербаков, тоже фронтовик. Постоянно заботился

о рабочих. Как секретарь райисполкома я знал всех руководителей. Хорошее мнение

оставили о себе создатель СХТ Кузнецов, начальник ВЧД Бабушкин, директор

Коношского ЛПХ Аханин.

- Григорий Васильевич, такой щекотливый вопрос. В газете «Сталинский ударник» за 1952

год я видел извещение об исключении Рипакова Г.В. из партии. Такие извещения были в то

время в порядке вещей. Но вот формулировка странная: «Исключить за нарушение Устава

сельхозартели». Словно не из партии, а из колхоза исключали...

- В то время я работал в Тавреньгской школе и являлся секретарем местной партячейки.

Так сказать, за все в колхозе был в ответе. Летом несколько тавреньгских руководителей

попользовались колхозными сенокосами в личных целях. А тогда с пользованием

сельхозугодий было строго. Дело дошло до прокуратуры, до обкома, а там припомнили

мою прошлую несговорчивость и, как тогда говаривалось, «пришили» мне это дело,

исключили из партии. Я написал в ЦК. Ответ пришел через четыре месяца. Меня

вызывали в Москву. Там разбирались во всем дотошно. Разобрались, признали, что моей

вины не было, и дали билет на обратный поезд. В партии восстановили. Партвзносы взяли

и за те четыре месяца, получается, что меня вроде бы как и не исключали.

- И напоследок, еще вопрос. Помним, что предприятия работали: иные - круглосуточно.

Одним словом, налоги платили исправно, районная казна не пустовала. Доходная часть

обычно была выше расходной. А случались проблемы с финансами?

- Как не быть? Как-то в ЦРБ кончились деньги, отпущенные на питание больных. До

конца года и до нового бюджета еще далеко, где взять деньги? Главврач предложил

своему бухгалтеру взять деньги из фонда зарплаты, а потом вернуть. Бухгалтер уперся.

Прижимистый зав. райфо тоже денег не дал. Собрались все заинтересованные лица у

Рачкова. Сметана горячится: «Если в чем-то виноват - проводите проверку, наказывайте,

снимайте с работы, но больных-то кормить надо!» А бухгалтер и зав. райфо как глухие...

Тогда Рачков своей властью велел райфо выделить больнице деньги...

В книге читатели познакомятся более подробно с этим легендарным человеком…

Подготовил Александр Соколов